Красный вариант - Страница 45

– Вижу. Что это такое?

– Это сбережения «Киммерии».

– «Киммерии»? Погоди-ка. Ты про ту самую «Киммерию», что хранит активы «Скифа»?

– Ну да.

– Ясно, – пробормотал Ион, вспоминая экономические особенности юга. – Ясно…

В мире метро было много от старого времени, но еще больше – от старых стереотипов. Череда войн за довоенные ресурсы, хранящиеся в бункерах Датаполиса и Золотых Ворот, миграция населения, природные катаклизмы вроде пожаров и затоплений – все это когда-то изрядно перетасовало ценности выживших, включая материальные. В попытках наладить худо-бедно работающую экономику и торговлю вспоминали старинные, неактуальные теории. Бледные активисты с горящими глазами сыпали странными именами вроде Смит, Кейнс и Маслоу, хотя сами их вычитали из учебников, висящих в туалетах на рваном шнурке. Вспомнили даже такие понятия, как «кризис перепроизводства», закончившийся мором свиней на Минской, и «разделение труда», поставившее Дорогожичи в полную зависимость от количества производимых на Петровке чайных пакетиков. И лишь относительно недавно в Кресте появилась структура, казалось бы, настолько необходимая, что ее отсутствие в первые годы выглядело, как чей-то очередной заговор. Имя структуре было – банк.

Банк «Киммерия». Группа лиц, преимущественно старшего поколения, которым уже не с руки было бродить по станциям с мелкой розницей, но которые все еще помнили, как завлечь к себе клиента. Они назвались в честь древнего плато на дне океана, потому что не любили лишних движений, и устроили на Славутиче штаб-квартиру. А позже – и хранилище.

Ион считал, что если отбросить в сторону всю шелуху вроде уровня жизни и качества обслуживания, то «Киммерия» представляла собой изящный способ сражаться с Датаполисом его же оружием – бюрократией. Случайный бродяга в столице – кандидат на изгнание, однако бродяга с бумагой, удостоверяющей наличие у него счета в банке, – уже чей-то клиент, с которым надо считаться. Особенно если он должен этому банку кучу средств – лишать его шанса закрыть долг означало поругаться с третьими лицами.

Банк предоставлял услуги, мотивирующие верить в наступление лучших времен. Применительно к простому смертному это значило, что монтер с Лукьяновской может взять в долг семь патронов к ружью сейчас и вернуть девять через месяц. Знатная матрона с Контрактовой положит свои бриллианты в сейф компании, и никто их оттуда не заберет, даже монтер с ружьем и семью патронами. Койко-место бакалейщика на Кловской послужит залоговым обеспечением для ссуды в двести жетонов, на которые можно арендовать спальное место соседа, чтобы сдать его матроне с Контрактовой за двести пятьдесят в момент, когда она будет проезжать мимо, чтобы сдать бриллианты. Перечень предоставляемых услуг рос, как на дрожжах, и со временем уровень социального напряжения заметно снизился. Люди получили возможность планировать и учиться. Когда «киммерийцы» начали заниматься еще и страхованием, число челноков в туннелях резко прибавилось, а с ними – и активистов «Скифа».

И сейчас Ион наблюдал новые аспекты влияния банка на соседние станции.

– Так они же вроде на Славутиче были, – сказал учитель. – Откуда у вас их имущество взялось?

– Ну, были, да. У нас с ними договоренность. Если у «Скифа» проблемы – «Киммерия» временно переносит свой банк к нам. А мы тут типа как хранилищем становимся. За щедрое вознаграждение. Ну, и от гражданских станцию очищаем.

– Тогда ясно, – кивнул Ион. – Вместо того, чтобы обороняться от врага, вы помогаете ему в трудный час и делаетесь его другом. И заодно становитесь зоной боевых действий. Но это вас, как я понял, не смущает.

– Ну, так жить как-то надо, – пожал плечами Рома. – Войны всегда ведутся на территории того, кто слабее. Ты же понимаешь все сам.

– Понимаю, – Ион еще раз посмотрел на унылые следы ободранных панелей. – Действительно понимаю.

– Да, – сказал Ромка с легкой грустью.

Через блокпост Ион с Эльзой прошли быстро.

– Удачи, – сказал учитель.

– Спасибо, – ответил Рома. – Постараюсь уцелеть, если что. Ради Димки моего. Будем живы – не помрем.

Глава 8. О мышах и людях

Оказавшись в туннеле, Ион решил, что настоящая станция именно здесь и начинается, а до того он находился в ее необычайно длинном предбаннике. Потому что то, что он увидел за воротами, больше походило на оживленный рынок. Контраст с пустынной станцией был до того ярким, что учитель даже глаза протер.

Туннель оказался ярко освещен и битком набит людьми – даже плотнее, чем на перемычке Датаполиса. Большинство из них сидели вдоль стен, что-то ели, пили, курили, травили анекдоты. Другие сновали туда-сюда, делая это весьма расслабленно. Ион даже видел, как вокруг швырялись бумажными самолетиками и всяким мелким мусором. В десятке метров от ворот прямо на рельсах стояли мангалы, на которых жарили куски ароматной свинины. Рядом коптились ровные тушки крыс, нанизанные на деревянные палочки. Вдоль проводов на стене висели ровные рядки сушеных грибов, простиравшиеся метров на двадцать минимум. Неподалеку испускал пар самогонный аппарат. Рядом пристроились несколько ведер с водой и парочка пустых. Стены преимущественно были занавешены одеялами, вдоль которых храпели спящие люди. На Иона с Эльзой почти никто не обращал внимания. Лишь изредка жители прекращали разговор, осекаясь на полуслове и глядя на прибывшую парочку. Но то были взгляды ленивых, сытых людей.

– Доброе время, красавица, – пробубнил толстяк, хрустевший каким-то сухим блином.